Декан Алексей Руткевич о преимуществах гуманитарного образования в НИУ ВШЭ

Декан факультета гуманитарных наук Алексей Руткевич о первом месте Вышки в предметном рейтинге российских университетов по гуманитарным наукам, открытии новой магистерской программы двойных дипломов и лидерских качествах гуманитария.

Как вы прокомментируете новость о попадании Вышки на первое место в предметном рейтинге российских университетов по гуманитарным наукам?

– Рейтинговое агентство «Эксперт на протяжении нескольких проводит рейтингование университетов.  Высшая школа экономики в целом всегда в нем неплохо выступает, пропуская впереди себя, помимо МГУ,  те вузы, в которых сильны естественные науки и инженерное дело: Бауманку, МФТИ, МИФИ…  И соревнуется обычно за пятое-шестое место с Санкт-Петербургским университетом. И вот первый год «Эксперт» сделал рейтинг факультетов, и мы оказались в нем на первом месте.  Главный показатель этого рейтинга: публикации в журналах, которые входят в Scopus, индекс Хирша у ученых. То есть учитываются исключительно объективные показатели, но в сравнительно узкой области. Можно посмотреть на методику рейтинга, она разумна. Но, при всей лестности результата, этот рейтинг учитывает лишь один параметр. Важный, но не единственный, который должен служить ориентиром для абитуриента и его родителей. Скажем, дающий хорошее гуманитарное образование РГГУ, оказался позади десятка вузов, достижения которых для меня сомнительны.  Для нас этот показатель важен, потому что мы участвуем в программе «5/100», нацеленной на вхождение в международные рейтинги, а этот показатель свидетельствует о том, что у нас хватает хороших ученых, которые печатаются в серьезных западных изданиях. Хороший ученый не всегда является отличным преподавателем, подобно тому, как чемпион в спорте не всегда хорош как тренер. Но наличие серьезных ученых сказывается на качестве образования, в особенности, когда речь идет о магистратуре и аспирантуре.

 

Какие преимущества есть у факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ, существенные для абитуриента-гуманитария?

По всем специальностям, которые у нас есть: история, искусствознание, философия, культурология, филология и лингвистика, – мы даем хорошее разностороннее гуманитарное образование, которое в чем-то, конечно, совпадает с гуманитарным образованием в МГУ, РГГУ, Новосибирске или Екатеринбурге. Но есть и отличия. Отличия эти связаны, с одной стороны, с тем, как организован учебный процесс в Вышке, а с другой, с некоторыми нашими ориентирами.

Во-первых, у нас в сравнении с большинством вузов-конкурентов уменьшено количество аудиторных часов и дана бóльшая свобода выбора самим студентам. У нас параллельно с прохождением основной образовательной программы есть возможность выбора еще среди примерно двадцати майноров, предлагаемых в том числе другими факультетами Вышки.  То есть ты можешь одновременно два года изучать экономику или социологию, интеллектуальный анализ данных или компьютерные технологии, психологию или менеджмент. Так что, получая бакалавра, ты в то же время можешь получать подготовку и для того, чтобы в магистратуру пойти уже на другую специальность. Скажем, тот, кто пришел на историю, вдруг обнаружил, что ему интересна социология или психология, и он может пойти туда в магистратуру, потому что он получил достаточную подготовку, прослушав двухлетний курс. А эта междисциплинарность многое дает тем и тем, кто планирует продолжать учебу по основной специальности. Всем же понятно, что историку, который занят социально-экономической историей, неплохо бы знать экономику и социологию. Философу, который занимается проблемами сознания, самосознания, памяти, дополнительный курс по психологии позволит лучше решать и философские проблемы.

Второе. Мы и внутри гуманитарных специальностей ориентируем на междисциплинарные подходы. Советская пятилетняя система высшего образования была ориентирована на подготовку узкого специалиста. Эта система была списана с инженерных школ Германии. И пока речь шла о практике индустриального общества, в котором 10 – 15% выпускников школ идут в вузы и потом по этой специальности практически всю жизнь работают, это была абсолютно нормальная система, и сравнительно дешевая, и связанная с производством. Но сегодня, когда в вузы поступают более 80% выпускников школ, она не работает. А в гуманитарных науках эта узкая специализация уже тогда оказалась абсурдной, поскольку все основные гуманитарные предметы: философия, история, филология, возникшие почти две с половиной тысячи лет назад, всегда были тесно связаны друг с другом. В Гумбольдтовском университете  XIX века философия преподавалась чаще всего на историко-филологическом факультете. Из-за узкой специализации советской поры древние языки знал только тот, кто сразу избирал классическую филологию. Историк читал Фукидида и Тацита, но не знал ни философии Аристотеля, ни поэзии Горация. Мы решили хотя бы отчасти отойти от такой узости.  Поэтому у нас с этого года введены внутренние междисциплинарные  майноры (миноры): антиковедение, культура европейского Средневековья, религиоведение, германские исследования, Испания и испанский мир, Италия, Франция… Словом, в бакалавриате мы готовим широко образованных гуманитариев, узкая специализация неизбежна и оправданна в магистратуре.

Еще одна наша особенность – это международное сотрудничество со многими университетами мира, с некоторыми из которых мы вышли на высокий уровень взаимодействия. Только что подписан договор с Сорбонной (Paris IV) о двойных дипломах наших философов и историков: год они учатся в России, год во Франции. Есть договоры, по которым наши студенты, чаще магистранты, на семестр отправляются в Германию и во Францию. Нам сложнее выстраивать отношения с англосаксами, поскольку там хорошие университеты требуют высокой платы. Но у наших философов отличные отношения с голландским Университетом Неймегена, который во всех международных рейтингах занимает довольно высокие места. Там есть англоязычная программа, поэтому туда можно отправиться с английским языком. (Понятно, что в Германию и Францию надо ехать, владея немецким и французским.) У нас имеются прекрасные контакты и с британскими, и с американскими университетами, но по указанным выше финансовым причинам обмен студентами осуществляется прежде всего с континентальной Европой.

 

Учеба в исследовательском университете имеет какую-то специфику? Нужно ли абитуриенту стремиться поступить в исследовательский университет?

Исследовательские университеты – это недавнее явление в мире, о них начали говорить лет десять-двенадцать назад. Хотя реально речь идет о ряде лучших университетов, которые, как и вся система высшего образования во всем мире, столкнулись с массовым наплывом студентов. А массовый университет отличается от прежней, назовем ее гумбольдтовской, модели университета (хотя она не только в Германии была реализована, но – по-своему – и в других странах); у него другой набор требований, в т.ч. к учащимся. В исследовательских университетах – кто-то их называет университетами of excellence – концентрируются лучшие научные кадры, и в них критерии отбора выше. Это же относится и к платным университетам Лиги плюща в Соединенных Штатах – туда не всякий поступает. То есть исследовательские университеты чаще всего просто выше по уровню, в них серьезнее магистерские программы, выше концентрация аспирантов (PhD – говоря на западный манер). Поэтому, с одной стороны, они являются ориентиром для тех, кто в дальнейшем намерен заниматься наукой, работать в системе образования. С другой стороны, в этих же университетах чаще всего высока концентрация серьезных ученых и в тех профессиях, которые дают затем хлеб насущный, будь то экономика или IT-технологии. Поэтому исследовательские университеты также являются ориентиром для тех, кто хорошо учился в школе и намерен делать карьеру. Чаще всего их и лучше финансируют, либо они сами больше денег собирают, как американские и британские университеты. Фонд пожертвований на университеты в Британии составляет 5 млрд долларов, так вот 4 млрд из них идут на Оксфорд и Кембридж, а на все остальные британские университеты – 1 млрд. В Китае три тысячи государственных вузов, из них отобрали сто лучших, а из этих ста лучших примерно еще десять-двенадцать, которые совершенно иначе финансируются. То есть хоть в коммунистическом Китае, хоть в Соединенных Штатах, хоть в Европе есть университеты, которые поднимаются над другими и у которых заметно больше денег. Да, Высшая школа экономики к таким относится. В России этот отбор лучших университетов реализуется в немалой мере через программу «5/100», но не только. Помимо исследовательских есть федеральные университеты, на особом положении МГУ и Санкт-Петербургский университеты, сейчас создаются так называемые опорные университеты. Естественно, что лучшие университеты отбирают себе лучших абитуриентов. Понятно, что это ведет к неравенству, но оно и неизбежно. Люди по-разному одарены, у них разные способности. Такова реальная ситуация. Мы живем в мире, в котором между университетами также высокая конкуренция, борьба за место под солнцем.

 

Не так давно французская газета Figaro опубликовала результаты исследования, проведенные крупной международной консалтинговой фирмой DDI, занимающейся вопросами развития кадрового потенциала. Авторы исследования сформировали список из 8 лидерских компетенций (деловая хватка, эффективность коммуникации, дух предпринимательства, влияние, умение вдохновлять на совершенствование и др.). Затем они опросили около 15 тыс. сотрудников, занимающих руководящие посты в 300 учреждениях в 18 странах, чтобы узнать, какие из этих лидерских компетенций были приобретены в процессе обучения, и соотнесли полученные данные с определенными академическими курсами: естественные науки, гуманитарные науки, социальные науки, IT-технологии, машиностроение и инженерное дело, право, экономика и менеджмент. Выяснилось, что 5  из 8 лидерских компетенций заложено в менеджерском образовании и 5 в гуманитарном, тогда как у представителей других специальностей их 3 или менее. Иначе говоря, дипломированные гуманитарии оказались такими же блестящими руководителями, что и выпускники бизнес-школ. Как бы вы прокомментировали такое заключение? Какую пользу из этого могут извлечь гуманитарии?

На мой взгляд, это просто констатация того, что незаметно извне и чего нередко не понимают абитуриенты и их родители, которые в очередь становятся, для того чтобы получить узко специализированное образование, скажем, специалиста по рекламе, не думая о том, что узкий специалист подобен флюсу. Авторы исследования не случайно обособили социальные науки и экономику, которые лидеров особо не взращивают, в сравнении с менеджментом, где есть специальные курсы по работе с персоналом. Что же касается гуманитариев, то, насколько я понимаю, речь идет о том, что гуманитарии учатся не столько считать, сколько читать сложные тексты, понимать их, учатся понимать деяния других людей в истории. Иными словами, в гуманитарном образовании очень велика роль того, что несомненно относится к лидерству, – понимания других людей. Лидер сам по себе должен и уметь зажечь других людей своими идеями, и находиться с ними в коммуникации, и, понимая компетенции других людей, как можно лучше их расставить. Для этого требуется не подводить эмпирические данные под формулу, но понимать людей и ту ситуацию, в которой они находятся. Хороший руководитель, не будучи специалистом в той или иной технической области, понимает, насколько тот или иной человек, во-первых, принадлежит команде, а во-вторых, является специалистом и будет работать. Речь необязательно о руководителях каких-то частных фирм, вопрос ведь на самом деле шире. К примеру, нынешний конкурент Дэвида Кэмерона в консервативной партии Британии, Борис Джонсон, восемь лет проработавший мэром Лондона, получал образование по классической филологии. Мэр мегаполиса, огромного человеческого муравейника, ежедневно решающий кучу сложнейших вопросов, учился читать и понимать диалоги Платона и речи Цицерона. Важные решения часто принимаются интуитивно.

 

Вы могли бы привести пример из собственной практики руководителя?

Я не занимался маркетинговыми исследованиями перед тем, как предложить ректору создать отделение востоковедения на тогдашнем философском факультете Высшей школе экономики. Разумеется, я посмотрел, какова ситуация с востоковедением у нас в России, оценил ситуацию на рынке образования, равно как и наши возможности. Востоковедение сразу оказалось одной из самых востребованных специальностей, вполне конкурентоспособной. Сработала интуитивная оценка ситуации. Точно так же и со стороны нашего ректора, который меня выслушал, секунд пятнадцать подумал, согласился и отдал распоряжение, это было интуитивное решение.

Конечно, нужно уметь считать, надо знать и статистику, и теорию вероятности, но часто решения, которые должен принимать лидер, принимаются без таких подсчетов. А гуманитарные знания способствуют развитию интуиции. Возьмем, скажем, историческое знание. Историк, изучая деятелей прошлого, – скажем, Цезаря, переходящего через Рубикон, – понимает, что эти решения принимались без того, чтобы выслушивать множество экспертов. Тем и отличаются крупные политики и бизнесмены, что они, принимая решение, подсчитать все последствия которого чаще всего невозможно, принимают его интуитивно, выбирая из целого набора вариантов. Поэтому  с этой оценкой гуманитариев я в целом согласен. Разумеется, это не говорит о том, что гуманитарий будет обязательно лидером, равно как и менеджер. Лидером может стать человек, у которого всего восемь классов образования. Высшего образования не было у многих вождей прошлого, нет его и у создателя Microsoft. Речь идет лишь о развитии определенных способностей. Узкая специализация «человека-техника», знающего все больше о все меньшей предметной области, лидерству не способствует.

Материал подготовила Анна Шестакова