• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта
Контакты

Адрес: 105066, г. Москва,
Старая Басманная ул., д. 21/4

Руководство
Заместитель руководителя Бендерский Илья Игоревич

Научный лингвистический семинар обратился к отрицательной вежливости

25 сентября состоялось второе в 2014/2015 учебном году заседание научного семинара направления «Фундаментальная и компьютерная лингвистика». В первой части семинара выступили аспиранты Людмила Наний и Евдокия Валова с докладами о своих диссертационных исследованиях.

Первый доклад был посвящен переносным значениям прилагательных 'прямой-кривой' и 'толстый-тонкий' в русском, английском и китайском языках. Л. Наний подкрепила гипотезу лексической типологии, что пути развития переносных значений зависят от идей, заключенных в исходных значениях лексем. Второй докладчик рассказал о синтаксических особенностях русской энклитической частицы "же". По закону Ваккернагеля она должна располагаться строго после первого полноударного слова клаузы, однако, судя по Национальному корпусу русского языка, встречается не только там. Е. Валовая показала, где в предложении может стоять эта частица и какие факторы могут влиять на ее позицию.

Во второй части семинара профессор Михаил Даниэль выступил с докладом «Еще раз о личном согласования в арчинском», малом языке лезгинской ветви. Как и во многих других нахско-дагестанских языках, в арчинском глаголы и другие согласуемые словоформы (мишени) различают две формы при множественном числе контролера согласования — личную и неличную. А.Е. Кибрик отмечает для арчинского языка неожиданную стратегию, избираемую при согласовании с личными местоимениями множественного числа нетретьего лица ('мы', 'вы' и 'инклюзив').  Вместо того, чтобы требовать от мишени, казалось бы, естественной личной формы, они сочетаются только с неличными. Это не экстравагантная особенность арчинского языка. То же самое происходит в большинстве языков даргинской ветви, а также по крайней мере в ингушском и чеченском языках нахской ветви. Эту параллель, впрочем, трудно объяснить языковым родством или контактами.

М.А. Даниэль предложил два объяснения. Во-первых, можно предположить, что речь идет о связи между безличными (в широком смысле) конструкциями и референцией первого-второго лица. Ярким случаем такого рода является французское местоимение on, которое, развиваясь из первичной функции неопределенно-личной конструкции, захватывает сферу личной референции первого и второго лица. Проблема с этим анализом заключается в том, что он лучше применим к данным арчинского языка. В арчинском языке согласование местоимений множественного числа то же, что в неопределенно-личных конструкциях. Но для даргинских и нахских языков это далеко не очевидно.

С другой стороны, можно попробовать обобщить эту интерпретацию. Связь между неопределенно-личной конструкцией и местоимениями первого и второго лица, действительно достаточно широко засвидетельствованная типологически, обычно признается стратегией отрицательной вежливости (по Браун и Левинсону). Можно предположить, что в рассматриваемых нахско-дагестанских языках мы имеем дело со стратегией отрицательной вежливости, но особого рода: личная референция заменяется не на неопределенно-личную, а на неличную. Объясняться это может тем фактом, что если категория лица в нахско-дагестанских языках является скорее периферийной, то категория (не)личности является стержнем системы согласования.