Тезисы докладов конференции «Теории и практики литературного мастерства»: новые пространства в литературе

Конференция «Теории и практики литературного мастерства», посвящённая теме «Писатель перемещается: новые пространства в литературе» прошла 12 и 13 сентября 2025 года. Публикуем тезисы докладов.

12 сентября

Секция 1

Модератор – Сергей Николаевич Гуськов  

Мария Сергеевна Неклюдова ( ШАГИ РАНХиГС ). 

«Империя поэзии»: картографирование пространства литературы во Франции XVII - XVIII вв. 

В 17 веке происходит картографический бум. Карта — удобная схема, позволяющая визуально представить состояние литературы.

В это же время рождается писатель как социальный тип. Антуан Феретьер пишет «Аллегорическую повесть, или Историю недавних смут в королевстве Красноречия», где использует военную карту, чтобы показать взаимодействие жанров. Так, «роман» стоит в арьергарде, занимая тем самым среди жанров последнее место. Через карту также раскрываются отношения писателей того времени.

Еще один яркий писатель, представивший карту  — Фортенель. Фортенель пишет «Империю поэзии» в 1678 году и сопровождает её вымышленной картой. Карта Фортенеля логически определяет границы литературного поля. Наверху в вымышленной империи Фортенеля находится высокая поэзия, внизу — провинция низкой поэзии. Проблемой в современной литературе для Фортенеля является неспособность находиться между высоким и низким, и он пытается преодолеть это противопоставление. Иными словами, «Империя» представляет аналог трех штилей.

Вера Аркадьевна Мильчина ( РГГУ, РАНХиГС ). 

Николаи Ивановичи в Париже (1830-е годы).

Франция служила местом визита русских писателей еще в 19 веке. Николай Надеждин и Николай Греч побывали в Париже в 1830-е годы и написали об этом очерках.

Николай Надеждин написал очерк «Впечатления Парижа» о своем пребывании в Париже в 1835 году, опубликованный в «Телескопе» в 1836 году. Для Надеждина Париж — «прелестнейшее из чудовищ».

Николай Греч также оставил очерк, изданный в «Северной пчеле», а затем — отдельной книгой под названием «Путевые письма из Англии, Германии и Франции». Из очерка Греча мы мало что узнаем о Париже, писателях, с кем встретился Николай Греч. Гюго и другие писатели в этих очерках являются лишь слушателями Греча — они узнают о политической и литературной ситуации в России.

Екатерина Эдуардовна Лямина  ( ИМЛИ ). 

Любовь к СССР и / как любовь к женщине: случай французского писателя.

В 20 веке СССР часто одобрительно принимался интеллектуалами на Западе. Шарль Стебер — один из таких интеллектуалов, с симпатией относящихся к советскому режиму

Шарль Стебер — французский писатель, интеллектуал, полиглот, знавший практически в совершенстве русский язык. Шарль Стебер дважды приезжал в Россию. Собрал множество данных и написал легко читаемые книги о Сибири, средней Азии, Украине.

Шарль Стебер был противником всякого проявления фашизма, в частности, он участвовал в «Сопротивлении» в 1943 году. Был пацифистом, но допускал войну во имя коммунизма. Для Стебера война была средством борьбы против буржуазии.

Стебер знал и писал о ГУЛАГе, лагерях, но продолжал восхвалять политический режим СССР. Стебер был не слепец, а интеллектуал, сторонник СССР и противник Европы, представляемой им как место несвободы.

Также Шарль Стебер был в близких отношениях с Любовью Белозерской: хотел развестись со своей женой во Франции и после вступить в брак с Белозерской.

По чуть более чем 100 письмам мы можем изучить отношения. Письма от Белозерской до нас не дошли. Особенно интересен стиль этих писем.

Шарль Стебер писал трогательные, интимные письма с вложенными цветами и их описаниями цветов. В одном и том же письме непринужденно сочетал сочетает политическую и любовную лексику. Шарль Стебер испытывал как будто бы "двойную тоску": тоску по Белозерской и тоску по СССР. 

Елена Андреевна Закрыжевская (МГУ) . 

«Спокойствие никогоневиденья…»: Юг Франции в истории русской литературной эмиграции первой волны.

История культуры русской эмиграции первой волны — это прежде всего история культурных центров: Берлин, Париж, Прага, София... Борис Поплавский в статье о «Числах» и для «Чисел» (журнал молодых) писал, что родина новой эмигрантской литературы «не Россия и не Франция, а Париж (или Прага, Ревель и т.д.)… с какой-то только отдаленной проекцией на русскую бесконечность, как Афины или Иос были родиною пишущего грека с второстепенной проекцией на огромный античный мир.

Помимо культурных столиц, были и другие места, служащие местом отдыха для «русского зарубежья». Таким местом был Юг Франции. Именно на Юге Франции писатели отдыхали от столичной жизни и в более спокойной обстановке заводили новые знакомства или активно работали над текстами.

В теплые месяцы Бунины обычно выбирались на Юг Франции, на виллу «Бельведер» в Грассе. Там же Бунин продуктивно работал над текстами. И познакомился с Галиной Кузнецовой. На Юге Франции познакомились также Гиппиус и Берберова, тепло отзываясь о стихах друг друга.

Секция 2 

Модератор – Елена Александровна Глуховская

Александра Сергеевна Пахомова (НИУ ВШЭ СПб) . 

Кто ходил к поэту в гости: Сетевой анализ круга М. А. Кузмина 1923–1927 гг. Исследование выполнено в рамках проекта Российского научного фонда № 24-28-01583 (https://rscf.ru/project/24-28-01583/)

Михаил Кузмин каждый день записывал, с кем встречался. Исходя из его записей, можно подробно изучить, когда и с кем Кузмин поддерживал связи.

В год Кузмин встречался примерно с тысячей людей, ежедневно с 2-3 людьми. Учитывая такую большую частоту связей можно выявить, кто с кем общался из круга Кузмина. Выявить некоторые закономерности и после этого внимательнее присмотреться к ним.

Кузмин — активный участник кружков: «Вечера Гафиза», «Марсельские матросы», кружка эмоционалистов — и других. Кружки все более становятся объединениями, туда входят авторы, отходящие от общей государственной эстетики и идеологии. Поэтому исследование связей Кузмина позволяет проследить общие интересы, основные места, которые интересовали неофициальное общество.

К концу двадцатых годов сокращается количество контактов. Но некоторые связи укрепляются, что соответсвует утверждению неофициального общества, отходящего от официальной эстетики. По графу связей Кузмина можно обнаружить образующиеся кластеры поэтических направлений. Например, можно увидеть постепенное появление круга поэтов ОБЭРИУ — ещё до 1927 года.

Мария Марковна Гельфонд (НИУ ВШЭ НН) . 

Паломничество к Пастернаку как факт литературной биографии.

Борис Пастернак был уже широко известен в 1940-1950 годах. К как учителю отправлялись молодые поэты.

Лев Лосев в 1956 году издал очерк о поездке к Пастернаку — помимо впечатлений Лосева, в очерк попали заметки Еремина. По воспоминанию Лосева, они с Ереминым поехали к Пастернаку в жуткую холодную погоду, и именно ввиду плохой погоды Пастернак их принял.

Лосев отмечает, что почти невозможно вспомнить полностью образ Пастернака. Узнаем лишь небольшие детали: например, Пастернак упоминает, что вынужден заниматься переводами. Узнаем, как Пастернак говорит с небольшим раздражением о звукописи.

Как пишет Лосев, они с Ереминым приходили не для ученичества. Пастернак не выступает, подобно Ахматовой, учителем круга поэтов («Ахматовских сирот»). К поэту притягиваются, отправляются к нему, но полноценного ученичества не происходит. 

Еще один поэт, посещавший Пастернака — Вознесенский. Еще шестиклассником он отсылает Пастернаку свои стихи, и Пастернак звонит и приглашает в гости. Вознесенский посещает Пастернака.  «Завораживало детство — серьезнейшая из загадок Пастернака» — писал Вознесенский. 

Константин Михайлович Поливанов (НИУ ВШЭ) . 

Посетители Пастернака в Переделкине после 1953 г.

Борис Пастернак был знаменит, однако оставил биографические пробелы, хотя задокументировано очень многое.

Пастернак всячески пытался передать роман «Доктор Живаго» за границу, хотел, чтобы его опубликовали. Пастернак пытался передать роман и Федецкому, и Роману Якобсону, и Георгию Каткову, и Фельтринелли, и Исайе Берлину. По воспоминаниям Берлина, уже на встрече в 45 году Пастернак хотел передать роман (хотя, как мы знаем, в это время еще не было романа).

 

Секция 3

Модератор – Александра Александровна Чабан

Татьяна Львовна Никольская ( независимый исследователь ). 

О специфике посещений поэтов Г.Петникова в шестидесятые и Колау Надирадзе в семидесятые годы.

Татьяна Львовна Никольская, литературовед, рассказала о своем опыте встреч с поэтами: Иосифом Бродским, Григорием Петниковым и Колау Надирадзе. Иосиф Бродский поделился с ней своим мнением о лучших современных поэтах, Григорий Петников иронизировал насчет своего творчества, а также был рад поделиться воспоминаниями о знакомых поэтах. Колау Надирадзе удивил ее своей активностью и также поделился воспоминаниями.

Встречи с литераторами можно было легко организовать, получив адрес в Справочном бюро или Союзе писателей, если автор в нём состоял, а при должной настойчивости и с помощью телефонного справочника. Помогали также связи через университетских преподавателей.

Григорий Петников начинал свой творческий путь как поэт-авангардист, публиковавшийся вместе с В. Хлебниковым и В. Маяковским, а к концу жизни стал интересен как обладатель большого архива и человек, способный рассказать о литераторах своего времени, в частности, о Богдане Божидаре. 

Публикация сборника Петникова под видом перевода с японского — яркий пример того, как сложно было некоторым поэтам издать свое творчество

История Колау Надирадзе — один из примеров того, как репрессивная система из-за долгой бумажной работы могла пропустить тех, кого изначально планировала наказать.

Поэты бывают разными: нервный, тихий Петников и активный, громкий, непоседливый Надирадзе. 

Биография поэта влияет на его характер и поведение, но не коррелирует с качеством его поэзии. 

 

 

Михаил Георгиевич Павловец (НИУ ВШЭ) . 

Божедомка на берегах Дэлавера, или резиденция посла русскоязычного андеграунда К.К. Кузьминского в американской глухомани.

Константин Константинович Кузьминский пытался создать творческое пространство для всех, собрал ценнейшие архивы по современному русскому искусству, однако был постепенно забыт и оставлен бороться со стихией и климатом один на один. «Грустное затухание яркого человека». 

Константин Константинович Кузьминский — родом из Ленинграда, ровесник Бродского, галерист, комментатор, критик, представитель андеграунда, издатель. Любил культурные провокации и так называемый культурный терроризм. 

Эмигрировал в Америку, но продолжал заниматься русской литературой и коллекционированием русской культуры. От преподавания в университете перешел к делу всей жизни — «Антологии новейшей русской поэзии у Голубой лагуны». В ней пять томов, со второго тома каждый в двух частях. В данный момент доступна онлайн. 

Особенность всех изданий Кузьминского в том, что тексты были пропущены через его личность и память — он хранил многие стихи в голове и мог не опубликовать то, что забыл. Стремился открывать новые имена, антология ориентирована на славистов и литературоведов. 

Благодаря уникальному подходу архив считался ценнейшим и был выкуплен колледжем Амхерст. 

Сам Кузьминский также являлся писателем и поэтом. Подход характеризуется словотворчеством, эгоцентризмом — представлял себя объектом искусства, собрал коллекцию собственных портретов кисти разных художников, часто переиначивал топонимы на русский манер. По сути, превращал свою жизнь в перформанс.

Мечтал о создании творческой коммуны в Дэлавере, о том, что к нему в дом будут приезжать писатели, художники и т.д. Сначала его мечта исполнялась, но в силу того, что место было труднодоступным, к концу жизни стал жаловаться на одиночество и покинутость. 

Большим ударом стало наводнение в 2006 году, от которого пострадал весь первый этаж дома. К счастью, архив удалось спасти, однако гостей в доме больше принимать было невозможно. 

К. К. Кузьминского подвела тяга к эпатажу, который оказался не столь шокирующим в другой стране. Он смог создать важнейшие коллекции русской поэзии и собрать интересные коллекции живописи и примитивной культуры, однако мечта об активном творческом сообществе в глубинке оказалась несбыточной.

Элеонора Фёдоровна Шафранская (РУДН). 

«Как погрузиться в чужую культуру? Ориентальные пространства в рассказах Вадима Муратханова и Сухбата Афлатуни»

Погружение на Восток существует в русской литературе столько, сколько существует русская литература, особенно активно это проявились в 20 веке. Со времени захвата туркменского края существует некий канон. На эту тему писали: Николай Каразин, Андрей Платонов, Соловьев. Писатели-ориенталисты выработали ориенталистский канон. Это биполярная концепция, взгляд на Восток с точки зрения европейца. Ему присуще отстраненное изображение средней Азии. 

Возникает вопрос — кто же может показать Восток настоящим? Вспоминается писатель и художник П. Я. Зальцев. Он был близок к ОБЭРИУтам. Во время блокады в 1942 году Зальцев был насильно эвакуирован как лицо вражеской национальности в Казахстан, в Алмату. Умер в 1985 году, никто не знал, что он писатель. Романы «Щенки» (о первой мировой войне) и «Средняя Азия в Средние века». 

Вадим Муратханов и Сухбат Афлатуни отличаются тем, что они оба сформировались в поликультурной среде — в Средней Азии. Настоящее имя Сухбата Афлатуни — Евгений Абдулаев, Вадим Муратханов — оба московские авторы. У Абдулаева был рассказ «Сундет», что означает мужское имя и обрезание одновременно. Сюжет истории таков: группа русских туристов приезжает в «глухомань», они хотят увидеть больше, чем все туристы, что-то необычное. В результате мы понимаем, что герой хочет попасть в «черную дыру», но сам не осознает этого. Символизм камня в реке — в воде они красивы, но когда их достаешь, они высыхают и становятся обыкновенными. 

Вадим Муратханов — рассказ «Узген», город в Киргизии. Муж с женой отправляются в путешествие, муж составил для них маршрут, жена называет страну «дырой». Речь жены — клишированный взгляд на Восток. Оказалось, что нет проезда к тем местам, которые муж хотел посмотреть, они уезжают «ни с чем». Второй рассказ — «Приближение к дому». Тимур и Валентина приезжают к родителям в Бишкек, оказываются на похоронах. «Дух места» расправился с Валентиной. 

Лотман в статье «Построение и взаимодействие культур…» пишет о том, что постижение других культур — это поиск своего и поиск чужого одновременно. Причина для первого — нужно попасть в другую среду, вписаться. Второе — непонятно, не вписывается в известные представления.

Восток так и остался непознанным. В произведениях часто отражается бытовой ислам, светский взгляд на него. Это не вера, это парадигма жизни. 

Секция 4

Модератор – Елена Андреевна Закрыжевская

Виктор Михайлович Димитриев (Независимый исследователь).  

«Челюсть эмигранта» (1957) Василия Яновского в контексте послевоенной литературной полемики.

Яновский как писатель-эмигрант и врач. Василий Яновский — писатель, врач и полиглот, перемещавшийся из России в Польшу, Францию и США. Его творчество сочетает русскую, европейскую и американскую традиции, а поздние романы публиковались даже на английском. В «Челюсти эмигранта» отразился его опыт врача-анестезиолога и литератора, что придаёт тексту уникальный стиль, соединяющий мемуары и публицистику, медицину, литературу и философию.

Ключевая метафора: «челюсть эмигранта». В кресле стоматолога герой романа Богдан исследует социальные рамки памяти, сопоставляя личный опыт с вырванными зубами. «Челюсть эмигранта» становится символом инородности, боли и потери корней. Удаление зубов метафорически связывается с утратой идентичности, а челюсть — с памятью и травмой эмиграции. Кресло стоматолога превращается в «машину времени», запускающую воспоминания героя, которые разворачиваются в обратном порядке: от Нью-Йорка 1950-х к Парижу 1920-х и детству.

Нелинейное повествование и синтез культур. Роман построен как ретроспективное путешествие, где физическая боль (зубная) переплетается с философскими размышлениями о судьбе эмигранта. Яновский использует технику потока сознания, переключаясь между личными и историческими событиями. Герой зависит от нескольких культурных традиций, что подчёркивает попытку синтеза русской и европейской идентичности.

Полемика с «незамеченным поколением». Яновский отвечает на споры о «незамеченном поколении» эмигрантов, обвиняя старшее поколение в консерватизме и утопических идеях (например, «русская идея»). Он противопоставляет им идею «чести» как гражданской добродетели, а не мессианства. В романе звучит критика эмигрантских кругов, которые игнорировали молодых писателей, пытавшихся соединить разные культуры.

Литературные аллюзии и диалог с Поплавским, Джойсом. В тексте много отсылок к Борису Поплавскому и Сергею Шаршуну, Джеймсу Джойсу и другим авторам. Например, встреча героя с Джойсом в Париже – описан с реальной истории Б.Поплавского. Яновский обыгрывает мотивы «корабля времени» и «атлантиды», подчёркивая, что эмиграция — это плавание между мирами.

Медицинские метафоры и философия боли Яновский, будучи врачом, использует медицинские образы для философских размышлений. Он сравнивает наркоз с «замиранием» сознания, а боль — с неизбежным спутником эмиграции. В романе медицина становится способом осмысления травмы и поиска нового языка для описания опыта эмигранта.

«Челюсть эмигранта» — это автобиографическая повесть и философский трактат о боли, памяти и синтезе культур. Яновский через медицинские и литературные образы показывает, что эмиграция — это не только потеря, но и возможность создать новый, гибридный язык и идентичность.

Мария Олеговна Рубинс (Университетский колледж Лондона [University College London]) . 

Самый «умышленный город» Ближнего Востока: Тель-авивский миф и литература Русского Израиля.

Доклад посвящен анализу Тель-Авива как «неожиданного двойника» Санкт-Петербурга в современной русскоязычной литературе. Данная параллель рассматривается как новый язык описания, используемый не только авторами из бывшего СССР, но и израильскими исследователями.

Выделяются ключевые аналогии, формирующие этот культурный трансфер:

• Миф творения ex nihilo (из ничего). Петербург, возведенный на болотах как волевой акт, соотносится с Тель-Авивом, построенным на бесплодных песках. Оба города символизируют борьбу со стихией и воплощение утопической идеи.

• Противопоставление сакральной столице: Подобно оппозиции «Петербург – Москва», Тель-Авив с момента основания позиционировался как светский, европейский и прогрессивный антипод древнего, религиозного Иерусалима.

• Логоцентризм (власть слова). Тель-Авив, названный в честь романа Теодора Герцля, буквально рожден из литературного текста, что сближает его с логоцентрической русской культурой. Он воспринимается как воплощенное сионистское пророчество.

• Архитектурная утопия. «Белый город» Тель-Авива в стиле Баухаус, с его прямыми улицами, противопоставляется хаотичной застройке традиционных городов и отражает европейскую устремленность, подобно петровскому замыслу Петербурга.

• Переосмысление литературных мотивов. Приводится пример инверсии образа из стихотворения Бродского «Еврейское кладбище» (мертвецы как бесплодные зерна). В поэзии израильских авторов (Гольштейн) еврейские мертвецы, напротив, «прорастают» улицами и проспектами современных городов.

• Миф о городе-блуднице. По мере взросления Тель-Авива на него переносится мифологема «города-блудницы» (гедонизм, коммерция), ранее ассоциировавшаяся с Иерусалимом в пророческих текстах.

Для русскоязычных писателей Израиля «петербургский текст» стал не объектом прямого продолжения, а «субстратом» для формирования собственной, гибридной мифологии Тель-Авива. Это демонстрирует, как универсальные культурные коды выходят за пределы метрополии, предоставляя концептуальный аппарат для нового мифотворчества.

Майя Александровна Кучерская (НИУ ВШЭ).  

Переизобретая себя: кризис идентичности в современной «релокантской» прозе

Анализ нового корпуса текстов, посвященных опыту переезда из России после 2022 года. Выявление общих мотивов и художественных особенностей.

Релокантская проза — это обширный корпус современных художественных текстов, посвященных опыту переезда (релокации) из России в другую страну. Задача исследователя — выявить общие мотивы, объединяющие эти тексты, и описать, как опыт релокации конструируется в литературе.

Примеры произведений: Мария Степанова, «Фокус»; Надежда Алексеева, «Белград»; Антон Секисов, «Курорт»; Марго Гритт, «Чужеродные». 

• Отличия от смежных литературных явлений. 

Литература катастроф описывает травматический опыт бегства из страны, а не добровольной релокации. Это принципиально другой опыт. Классическая эмигрантская литература: основные мотивы — ностальгия, воспоминания, попытка интеграции в новое общество. Релокантская проза сосредоточена не на адаптации к новому месту, а на пересборке собственной идентичности.

• Ключевое понятие: «Релокант». 

Релокант — это человек, совершивший временный переезд из России, не исключающий возможности возвращения. Это новое слово, еще не зафиксированное в Национальном корпусе русского языка. В слове заложен оттенок временности и легковесности.

• Не попытка встроиться в новую реальность, а деконструкция собственной идентичности.

Герои пытаются изменить имя, профессию, биографию, язык. Главный мотив — спектакль, маскарад, игра в другого человека. Это литература о «человеке вне места», который в изменившихся условиях вынужден заново отвечать на вопрос «Кто я?».

Основной нарративный механизм этих текстов — деконструкция социальной и культурной самоидентификации персонажа.                               

 

 

 

 

13 сентября

Секция 1

Модератор – Екатерина Эдуардовна Лямина

Сергей Николаевич Гуськов (при участии Анастасии Колчиной, Елизаветы Терешовой) (ИРЛИ / НИУ ВШЭ СПб) . 

К описанию географии русской литературы XIX века. (Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда No 24-18-00761, https://www.rscf.ru/project/24-18-00761/, ИРЛИ РАН).

• Изучение географических траекторий писателей — важная вспомогательная задача социальной истории литературы. Сюда входит место рождения, место обучения, место смерти.

• Важную роль выполняет Словарь «Русские писатели. 1800-1917». Подобный словарь может выполнять аналитическую функцию — как некоторая база данных. Благодаря нему можно вычленить некоторые статистические тенденции. 

• Словарь содержит биографически-социальный, исторический, сословный нарративы и собрания сочинений.

• Место рождения - определяющее значение для творческого существа писателя. В том числе это влияло на выбор псевдонима.

• Литературная жизнь была сконцентрирована в Москве и Санкт Петербурге. Важную роль также занимала Малороссия.

• Чтобы стать писателем, человеку  было необходимо получить образование. А для этого было необходимо добраться до Москвы или Санкт-Петербурга. 

• 87% русских писателей — мужчины. 91% жили в столице.  

• Вывод: Словарь дает возможность находить и вычленять точные факты и связи, основываясь на данных биографий почти 3000 русских писателей XIX века.

Алина Сергеевна Бодрова (ИРЛИ / НИУ ВШЭ) . 

К изучению писательской и читательской географии 1820-х годов: Вольное общество любителей российской словесности, его корреспонденты и подписчики. (Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда No 24-18-00761, https://www.rscf.ru/project/24-18-00761/, ИРЛИ РАН).

• Материалы Вольного общества любителей российской словесности, которое располагалось в Санкт-Петербурге, и издававшегося Обществом журнала «Соревнователь просвещения и благотворения», позволяют наметить географическую сеть членов-корреспондентов Вольного общества. А также показать географическое распределение подписчиков журнала в 1818–1824 годах и их эволюцию.

• Вольное общество любителей российской словесности - особое общество с системой вступления и членства, которое делилось на почетных членов и простых.

• Со временем была введена система корреспондентов - свободные члены, которые свободно могли поставлять материалы и не участвовали в собраниях. Также у общества были корреспонденты за границей. 

• С развитием происходит наращивание значения общества, что приводит к увеличению числа участников, многие из которых вступают в общество из-за его статусности. 

• Общество не так много взаимодействовало с Москвой. Основные подписчики - из Петербурга. 

• Вывод: доклад обобщает представления как о географическом распространении литературных журналов начала 1820-х годов, методов их распространения, так и об их институциональной истории. 

Наталья Валентиновна Осипова (CWS) . 

Как спасались у Льва Толстого: три истории паломничества и один рассказ Юрия Тынянова.

• Паломничество имеет в своей основе духовную составляющую. Литературное паломничество имеет в себе еще и культурное/туристическое обоснование. 

• Паломничество в Ясную Поляну ко Льву Толстому имеет свою особенность, так как люди приходили к живому писателю, чтобы задать вопросы и спросить совета.

• Образ Толстого практически равен Богу - он предмет паломничества. 

• «Толстовский миф» спорит с историческим образом Толстого, так как отличается внешними и внутренними особенностями. То есть формируется «Новая мифология Толстого».

• В рассказе Тынянова «Лев Толстой» пародируется ситуацию паломничества и Тынянов иронизировал над ней. 

• Вывод: доклад изучает необычную ситуацию паломничества к живому автору, образ которого превратился в духовный идеал, обладающий особыми, божественными качествами. 

Елена Александровна Глуховская (ЕУ СПб) . 

Тихий «Дон» московского символизма: меблированные комнаты как социокультурный феномен русской литературы начала XX века. (Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда No 24-18-00761, https://www.rscf.ru/project/24-18-00761/, ИРЛИ РАН).

• Трилогия мемуаров Андрея Белого может считаться энциклопедией московского литературного символизма начала XX века.

• Андрей Белый описывает собственный жизненный и литературный опыт, окружавших его людей и их биографии, а также уделяет много внимания описанию пространств, в которых происходило становление и развитие этого поколения писателей.

• Обсьановка комнат «Дон» стали одним из центров интеллектуальной и творческой жизни московских символистов в первое десятилетие XX века.

• Районы города разделяются по характеристике проживающих там людей и их достатка. 

• Творчество, как и обстановка комнат писателей, хаотично.  

•  В мемуарах отражена новая жизнь и новая философия молодого поколения - борьба с бытом и материальными благами.  

• Вывод: Мебелированные комнаты в мемуарах Андрея Белого помогают сформулировать представление о формировании писательской среды XX века и о новой философии молодого поколения авторов. 

Секция 2 

Модератор – Александра Сергеевна Пахомова

Дмитрий Михайлович Цыганов  (ИМЛИ) . 

«Пространство оценивается не столько видением, сколько узнаванием»: Пространство теоретизирования, научное письмо и «фабрика литературы» Виктора Шкловского. 

• Теоретическая рефлексия: Шкловский выступал против мертвенности терминов. Предметом работы исследователей является изучение проблемы терминологичности письма Шкловского

• Литературная лаборатория: Шкловский вольно обращался с книгами, вырезал из них страницы. Маргиналии Шкловского малоинформативны, цельных фраз почти нет.

• Предполагаемые задачи последней неоконченной работы Шкловского: подведение итогов формальной теории; пересмотр самой теории и противопоставление структурализму. 

• Вывод: из сложного многоаспектного метафорического письма высвечивается возможность знакомства со Шкловским.

Наталья Александровна Яковлева (независимый исследователь, онлайн) . 

Беженец, дачник, экспат или европейский писатель Аркадиус Пресас.

• Аркадиус Пресс (Пресас) (1870-1952) – писатель второго ряда, родившийся в Санкт-Петербурге, вынужденный после 1918 года скитаться в Орше и Литве, чтобы попасть в Финляндию. По мотивам скитаний был написан роман «Граница».

• «Жить или умирать?» – первый финский роман, написанный в 1926 году на французском пересказ записок Матиаса Кастрена об экспедиции к самоедам. В 1927 году роман издан на финском, критика приняла его хорошо, несмотря на лингвистические проблемы.

• В 1934 Пресос издал первоначальный французский вариант романа, вследствие чего завязалась переписка с членами Французского географического общества и Пресос стал членом этого общества.

• В 1930 писал книгу, посвященную Жану Грийо. Автор успел отправить ее самому Грийо и получить одобрение. Для издания во Франции Пресос разослал свою книгу членам Французской академии и, получив от них ответы, открыл так окно в Европу.

Елизавета Ильинична Каменецкая (НИУ ВШЭ) . 

Ахматова и Блок: вариативность устных рассказов как механизм мифотворчества.  

• Доклад основан на мемуарах посетителей Ахматовой.

• В разговорах Ахматова прямолинейно отрицает роман с Блоком, но добавляет энигматическую недосказанность, иронию, которая как бы намекает на этот роман.

• Ахматова много раз пересказывала истории, оттачивая их и проверяя эффект, производимый на читателя. В разных вариантах она изменяла детали. Посредством добавления деталей, она создает для слушателя иллюзию того, что все помнит, хотя на самом деле в истории остается много недосказанности.

• Ахматова часто использует мотив неузнавания (например в «Реквиеме»), коверканья ее фамилии.

• По воспоминаниям посетителей, ее задевало, что она не занимала места в жизни Блока.

• Вывод: В устных рассказах Ахматовой происходит продуманное создание собственного мифа. 

Александра Александровна Чабан (НИУ ВШЭ) . 

К кому или чему приходит А. Ахматова в «Воспоминаниях об Александре Блоке»? 

• Общие особенности: жесткий фотографический принцип повествования, лишенный содержательности. Вместо заполнения черных дыр в целях непрерывности повествования, Ахматова ничего не выдумывает

• Одна из задач «Воспоминаний»: развенчание легенды о романе с Блоком. 

• Структура эссе:

• Хронология событий от встречи до смерти – ахматовский автокомментарий к стихотворениям;

• Медленное чтение Ахматовой записных книжек Блока.

• Во второй части нарушается хронология, и углубляется художественная сторона.

• В эпизоде наблюдения за горящим Исаакиевским мостом воплощается мотив невстречи, идея приобщения к общей памяти и символика моста как перемещения из мира живых в мир мертвых (во всех следующих эпизодах есть мотив смерти).

• При работе с черновиком Ахматова убирает эпизоды, коррелирующие с легендарной историей о романе.

• Финальный эпизод первой части эссе и реальный финал – самая сильная семантическая рифма: оба происходят в театре, сохраняется идея следования Ахматовой за Блоком, воплощается идея зеркальных отражений и сюжет передачи веры, мотив гибели и плахи.

Public talk  «Переделкино в разные эпохи»

Сергей Юрьевич Неклюдов (ученый, специалист по фольклору), 

Дмитрий Николаевич Чуковский (внук Чуковского, режиссер и сценарист), 

Павел Витальевич Пепперштейн (художник), 

Наталья Борисовна Иванова (критик), 

Наталья Юрьевна Бакшаева (хранитель архива Переделкино)

Модератор – Майя Александровна Кучерская

Сергей Юрьевич Неклюдов с 1941 до 1991 года жил в Переделкино.

• Стандартный дом предназначался для обслуживающего персонала городка писателей, но там жили и литературные пролетарии. В стандартном доме было печное отопление, иногда не хватало дров, воду каждый день привозил дядя Вася из источника. 

• В 50-е годы на Самаринском пруду была деревянная плотина, которую снесло, так что пруд превратился в котлован. Позднее плотину восстановили.

Дмитрия Николаевича Чуковского в 1944 по приезде из эвакуации сразу привезли в Переделкино, он прожил тут 30 лет.

• До 1944 года здесь стояли части ПВО. В доме Чуковского сохранилась мебель, хотя мебелью и книгами топили дома. 

• Слух, что Переделкино строили арестанты, неверен: строили вольнонаемные рабочие, которые воровали и делали все некачественно.

Павел Витальевич Пепперштейн оказался в Переделкино в 1975 году (в 8 лет) и прожил здесь до 1985. 

• В белом зале Дома творчества была столовая, которая делилась на две части – левую для левых писателей и правую для правых писателей. В правой части была симпатичная официантка Люся, называвшая писателей цыплятами и котиками. 

• Маленький Паша находил друзей среди писателей, играя с ними в шахматы. Дружба с Арсением Тарковским началась со страшной сказки про японскую пастушку и женщину с пустым лицом. Анастасию Цветаеву все называли «маленькая Баба Яга». Паша играл с ними, сочиняя и читая стихи в духе поэзии Серебряного века (кроме стихов Марины Цветаевой). 

• Было много сладкой жути, например, ночью читали стихи на могиле Пастернака или устраивали спиритические сеансы.

Наталья Борисовна Иванова получила путевку в Переделкино как молодой член союза писателей. 

• Номера напоминали темные каюты. Арсений Тарковский ей не понравился. Все, что происходило в Доме творчества было очень странно: странное сочетание людей, которые пишут лучше, хуже или вообще не пишут. 

• Улицу Довженко строили после войны, часть принадлежала литфонду (лауреатам сталинских премий), вторая – Литературной газете, поэтому номера до сих пор в беспорядке. 

• В начале 70-х годов распорядок дня писателя выглядел так: с 10 утра до 2 часов – работа, гости не смели приходить, вся общественная жизнь – после обеда, прогулки в любое время года.

Наталья Юрьевна Бакшаева : 

• Причина составления архива: «есть люди, которые знают эту историю и те, кто хочет узнать эту историю». 

• Сначала разбирали физические архивы, но возникла необходимость в визуальном и аудиоархиве, которая должна вестись параллельно. Ностальгия – это ниточки от прошлого к настоящему. 

• Сейчас архив состоит из библиотеки Шкловского и найденных фондов (пополняются жителями). 

МАК: Что для вас самое главное в Переделкине?

Наталья Борисовна Иванова: Переделкино – это память. Все хорошо и вычищено, но совсем не похоже то, что было

Дмитрий Николаевич Чуковский: Мои внуки заняты тем, чтобы обустроить Переделкино, поэтому я отношусь к нему как к родному месту. Это то, что нравилось Корнею Ивановичу, его модель мира.

Павел Витальевич Пепперштейн: Я остался верен Переделкину даже в «период упадка». Это был странный, но очаровательный период.

Наталья Юрьевна Бакшаева: Это место, которое затягивает. Мечта краеведа. 

Презентация книг выпускников

Модератор – Александра Максимовна Михайловская

Елена Ядренцева. 

«Нарушители» (М.: Абрикобукс, 2025)

• Первый отрывок был написан в 2018-м, из этой сцены потом я написала дипломную работу. 

• Мой творческий метод – представить, а что будет. Книга называется «Нарушители», потому что здесь нарушаются все правила и сказочного, и реального мира. 

• Когда сцена приходит в голову, я ее всегда записываю, знаю, что она мне пригодится

Дарья Золотова. 

Сборник рассказов «Ночь между июлем и августом» (М.: Альпина, 2025)

• Книга – сборник рассказов с общей концепцией отношений, любви, брака, но с недостатками и проблемами. В сборнике 10 рассказов: 5 коротких и 5 длинных. Длинные рассказы более традиционные стилистически, но различные по жанру. Короткие – более реалистичные, но необычны по формату.

Татьяна Смирнова. 

«Лесовички. В поисках Громыхи» (Строки, 2025)

• Эта книга для детей от 3 до 8 лет, хотя писать для детей страшно из-за опасений звучать фальшиво. Лесовички возникли из образа троллей – болотных кочек – из любимой детской книжки и собственных детских воспоминаний. 

• Книга в цифровом издательстве не имеет бумажной версии, но может получать другие форматы, например, аудиоспектакль, который кажется очень подходящим для детской литературы.

Анна Павлова. 

Сборник рассказов «Острые» (М.: Альпина, 2025)

• Это цикл рассказов о в психиатрической больнице. Вдохновение для книги – мой муж-психиатр, к которому приходили друзья жаловаться на жизнь. Я много общалась с докторами, пришлось много раз переделывать текст, чтобы достичь достоверности.

Отношения с пространством

Елена Ядренцева: Люблю писать в холодное время года, где только снег, ты и текст

Татьяна Смирнова: Люблю одна гулять по городам, примерять местные голоса.

Анна Павлова: «Альпина» возит своих писателей по разным городам, но писать не дома я не могу. Нужно разделять работу над текстом и получение впечатлений.

Дарья Золотова: Дописывала обе книги в отпуске – интересное совпадение.

Любимые второстепенные герои

Елена Ядренцева: Главные герои – подростки, но интереснее всего смотреть на взрослых.

Татьяна Смирнова: Люблю героиню, с которой я плохо поступила в первой книге, но теперь смогла показать другую сторону ее жизни.

Анна Павлова: У меня сильно менялось отношение к героям на протяжение книги. Еще есть один герой, которого все ненавидят: Паша Кудров, мерзкий отличник.

Дарья Золотова: Герои рассказов «Мозжечок» и «Сердечное» оба грустные, одинокие, несчастные – они важны для меня. 

Что было «перепридумано» из реальности?

Елена Ядренцева: Мне нравится использовать чудеса-метафоры как способ осмысления проблем.

Татьяна Смирнова: Тяжело было придумывать язык, которым говорят лесовички, избегая надуманности.

Анна Павлова: Из реальности нужно брать, но реальность нужно редактировать. Фабула бреда, детали были придуманы, просто потому что это было ярче, литературнее, приносило больше смысла. 

Дарья Золотова: В ходе работы происходили эксперименты с языком, но многое бралось из реальности.

Творческие планы

Елена Ядренцева: «Выключатель зимы» – это книга о солнечном луче, который заперт в человеческом теле. 

Татьяна Смирнова: Продолжаю работать над серией. Параллельно – над оксфордским романом с английским голосом.

Анна Павлова: Пора осмыслять 2010-е. Хочу писать про подростков, страшных событиях и о паттернах, передающихся из поколения в поколение.

Дарья Золотова: Young adult в трех томах и одна книга поменьше, где действие происходит в Екатеринбурге. Думаю о книге с осмыслением 2000-х и 10-х

 

Материал готовили:

Ирина Костина

Ольга Савчук

Олеся Мареева

Диана Шаграманян

Анастасия Лапшина

Серафим Гулевский